— Теперь смотрите,— отрывисто приказал старший.

С юга надвигался передовой отряд драконов — две или три дюжины громадных животных с распластанными черными кожистыми крыльями, с изогнутыми, подобно гигантским лукам, массивными шеями. Они невозмутимо углубились в заросли водорослей и начали собирать с них урожай. Хлопая крыльями по поверхности воды, они нагнали страху на обитателей подводных плантаций, набросились на них с неожиданной свирепостью, заглатывая без разбору водоросли, омаров, жаб и все остальное. Эти гиганты были самцами. За ними, переваливаясь с боку на бок, плыла небольшая группа самок, движениями походивших на стельных коров. Завершал процессию вожак стаи — настолько огромный, что напоминал перевернутый вверх килем крупный корабль. Он возвышался над поверхностью моря лишь наполовину: задние лапы и хвост скрывались под водой.

— Склонитесь и вознесите молитву,— приказал старший, упав на колени.

Семью длинными, костлявыми пальцами левой руки он снова и снова творил в воздухе знак морского дракона, изображал распростертые крылья и хищно изогнутую шею. Подавшись вперед, он потерся щекой о прохладный, влажный песок, подняв голову, посмотрел на дракона-вожака, находившегося теперь не далее чем в двух сотнях ярдов от берега, и усилием воли попытался призвать чудовищного зверя.

— Приди к нам… приди… приди…

— Время пришло. Мы ждали так долго. Приди… спаси нас… веди нас… спаси…

— Приди!

 Глава 10

Машинальным росчерком пера он поставил свое имя на чуть ли не десятитысячном за день листе: «Элидат Морволский, верховный канцлер и регент». Рядом с именем он небрежно черканул дату. Один из секретарей Валентина положил перед ним очередную стопку бумаг.

Сегодня был день подписи документов, еженедельная небесная кара Элидата. Каждый Второй день после обеда, с тех пор как уехал лорд Валентин, он покидал свою резиденцию во дворе Пинитора и приходил в канцелярию короналя во внутреннем замке. Здесь он усаживался за великолепный стол лорда Валентина — огромный, с полированной крышкой из темно-красного палисандра, украшенной четким рисунком, напоминающим эмблему Горящей Звезды,— и в течение нескольких часов секретари по очереди подавали ему документы, поступавшие из различных правительственных учреждений на утверждение. Даже когда корональ находился в отъезде по случаю великой процессии, шестеренки государственной машины продолжали крутиться, неутомимо производя поток декретов, поправок к декретам и декретов, отменяющих предыдущие декреты. И все они — одному лишь Божеству известно почему — должны были иметь подпись короналя или назначенного им регента. Опять то же самое: «Элидат Морволский, верховный канцлер и регент». И дата. Получите!

— Давайте дальше,— сказал Элидат.

Поначалу он добросовестно пытался читать или по крайней мере просматривать каждый документ, прежде чем поставить подпись. Затем решил, что достаточно будет ознакомиться с краткой пояснительной запиской на восемь-десять строчек, прикрепленной к папке, но и от этого отказался уже давно. Неужели Валентин читает все подряд? Невозможно. Даже если бы он читал одни записки, ему пришлось бы заниматься этим дни и ночи напролет без еды и сна, не говоря уж о том, что тогда не оставалось бы времени на серьезные государственные дела. Сейчас Элидат подписывал большую часть бумаг, не заглядывая в них. Он отдавал себе отчет в том, что в принципе мог таким образом подписать декрет о запрете есть сосиски по пятницам или об объявлении вне закона дождя в провинции Стойензар или даже бумагу, в соответствии с которой все его земли конфискуются и переводятся в пенсионный фонд административных секретарей. И все равно подписывал. Правитель — или исполняющий обязанности правителя — должен доверять своим помощникам; в противном случае работа не просто подавляет, а становится совершенно немыслимой.

Он вздохнул. «Элидат Морволский, верховный канцлер и…

— Дальше!

Он все еще испытывал некоторую вину из-за того, что не читал документы. Но неужели короналю действительно нужно знать о том, что между городами Мулдемар и Тидиас достигнуто соглашение о совместном владении какими-то виноградниками, право на которые оспаривается с седьмого года правления понтифекса Тимина и короналя лорда Кинникена? Нет, нет и нет! «Подписывай и переходи к другим делам,— подумал Элидат,— а Мулдемар и Тидиас пусть возрадуются воцарившимся между ними дружбе и любви; королю же о таких пустяках нечего и задумываться».

«Элидат Морволский…»

Когда он положил перед собой следующий документ и начал искать место, где расписаться, секретарь доложил:

— Господин, прибыли лорды Миригант и Диввис.

— Пригласите,— не поднимая головы, ответил Элидат.

«Элидат Морволский, верховный канцлер и регент…» Лорды Миригант и Диввис, советники внутреннего круга, соответственно кузен и племянник лорда Валентина, заходили каждый день примерно в этот час, чтобы предложить Элидату пробежаться по улицам Замка и таким образом избавиться от напряжения, накапливавшегося за время исполнения обязанностей регента. Он едва ли располагал другой возможностью для физических упражнений, и только ежедневные пробежки придавали ему бодрости.

Пока лорды шествовали от двери к столу, топоча башмаками по мозаичному полу — кабинет вообще отличался роскошью убранства и был отделан панелями из банникопа, семотана и других редких пород деревьев,— Элидат успел подписать два документа и взялся за третий, говоря себе, что это последний на сегодняшний день. Документ состоял всего из одной странички, и, подписывая его, Элидат поймал себя на том, что просматривает написанное: патент на дворянство, ни больше ни меньше, возвышающий какого-то удачливого простолюдина в ранг кандидата в рыцари Замковой горы «в знак признания его высокого достоинства и неоценимых заслуг, а также…»

— Что вы сейчас подписываете? — осведомился Диввис, перегибаясь через стол и заглядывая в бумагу. Крупный, широкоплечий, чернобородый, он, достигнув зрелости, приобрел черты сверхъестественного сходства со своим отцом, бывшим короналем.— Валентин опять понижает налоги? Или решил сделать праздником день рождения Карабеллы?

Элидат, привыкший к шуточкам Диввиса, не имел особого желания выслушивать их сегодня, после целого дня столь утомительной и бессмысленной работы. Внезапно в нем разгорелся гнев.

— Вы хотели сказать — леди Карабеллы? — резким тоном поинтересовался он.

Диввис, казалось, опешил.

— С чего вдруг такие церемонии, верховный канцлер Элидат?

— Если бы я вдруг назвал вашего покойного отца просто Вориаксом, то могу себе представить, что бы вы…

— Мой отец был короналем,— сказал Диввис холодно и жестко,— и он достоин уважения, оказываемого усопшим королям. В то время как леди Карабелла — всего лишь…

— Леди Карабелла — супруга вашего здравствующего короля,— оборвал Диввиса Миригант. В его голосе, хоть он и отличался добродушным нравом, послышались ледяные нотки.— И кроме того, должен вам напомнить, что она является супругой брата вашего отца. Этих двух причин вполне достаточно, чтобы…

— Ладно,— устало произнес Элидат,— хватит заниматься глупостями. Сегодня побежим?

Диввис рассмеялся.

— Если вас не слишком утомили обязанности короналя.

— Больше всего мне сейчас хотелось бы,— сказал Элидат,— спуститься с Горы и отправиться в Морвол. Если идти не торопясь, на это потребуется месяцев пять, а потом три года заниматься моими садами и… Увы! Да, я побегу с вами. Вот только закончу с последней бумагой…

— Насчет празднования дня рождения леди Карабеллы,— с улыбкой вставил Диввис.

— Патент на дворянство,— сказал Элидат,— который, да будет вам известно, подарит нам нового кандидата в рыцари, некоего Хиссуна, сына Эльсиномы, как здесь говорится, жителя Лабиринта, «в знак признания его высокого достоинства и…»

— Хиссун, сын Эльсиномы?! — воскликнул Диввис.— А вы знаете, кто это, Элидат?